Так неужели волшебство 
закончилось, так неужели 
остался только хвост его
напоминанием о теле.

Зря нарисованный павлин
стучит в ребро — там грусть и шорох —
прогорклый звук не отличим
от остального разговора.

Когда молчу — мне день не бел. 
Когда хриплю — гогочет дворня. 
Я остаюсь сама в себе, 
как флешка, выдранная с корнем.

Так мячик, брошенный, ничей,
минуты две не понимает,
что он лишь царь, что он лишь червь, 
и потому его пинают.