ЛюбофЪ.

Все.

Точка.

Нет.

Нет меня больше. Есть только долгое-долгое Л. С твердым знаком, с кровью в сердце, с теплым запахом под ногтями.

Это она. Это — она?

А что если никогда, никогда не будет, ни завтра, ни вчера.

Ни глаз, узких, как прорезь вдоль вены.

Ни губ, ни голоса,  ни даже формы ноздрей, подозрительно изогнутых.

Проснусь, заплачу, мокрыми ладошками накрыв лицо?

Но пока что шепотом в ухо — «мое».

Моё.

Совсем моё.

Нет!

Совсем — его.

Он не появился, точнее он не появлялся, он вкатился в меня, как тоторо.

Пушистый, белокожий, со шрамом вдоль живота.

И вкус такой же.

Это Он. Это — он?

А был ли?

Может, это просто песок по пальцам?

Подходит, в плечо зубами,  руку в руку.

Дура!

Этого не бывает! Не бывает совершеннолетних тотор!

А он, он почему-то — есть.

И когда я дрожу всем, что есть во мне женского, он — умирает.

И когда я убиваю себя, он — болит.

Вот.

Посмотрел в экран, довольно и хитро сожмурился.

То-То-Ро!

И не поймешь, кто из нас псих.

А когда он спит, мне снятся цветные полосы.

Семь.

Потому что весь он — радуга.

Потому что — до  него — дождь. Темный, как туча над Иерусалимом.

Потому что — без него — дождь. Пустой, как Ялта в январе.

Потому что – ТоТоРо.