Когда пощады нет,
но нет и чистой боли,
когда спешишь в ощип, 
прозрачен и пернат,
то харкает гортань смолою алкоголя,
то гукает земля над жабрами солдат.

Когда идёшь к тому, 
кто был тебе не нужен
ещё вчера , ан-нет:
"Всё кончено, малыш", –
внутри тебя шумит и звякает снаружи,
и бабушка зовёт, и дядя, и Черныш.

Когда-куда-зачем,
не всё ли ... оборванцу,
не всё ли ... воробью, чей коготок увяз.
Приходится смирять.
Приходится смиряться.
Приходится молчать.
И плакать через час.