А для тебя не будет ничего.
Ни слова, ни распятия, ни танца.
Лишь Петербург как время и пространство
в твоей душе нечаянно взойдет.

Лишь линии, и кольца, и черты — 
истории неправильная милость.
И песня, для которой все свершилось,
останется не выпитой почти.

И ты поймешь за баночкой сардин,
что звук лилов, а вечер фиолетов.
И косточкой оранжевого цвета
застрянет август у тебя в груди.