Вертинский.

До сих пор ее ненавижу. Взяла послушать и не вернула. Не возражаешь, если я буду курить? Я всегда курю, когда думаю о Вертинском. Понимаешь, это все-таки слишком. Ах Джимми, вы могли бы быть пиратом. Или ладан и пальцы. Или еще что-то. Фотография. Образ. Руки извиваются. Здорово. И все-таки не могу. Понимаешь, она отняла у меня мужа. Как ленивую плюшевую дрянь. Ходила, чай пила, рассказывала свою ролевую хренотень. А у него глаза как полторы бабочки: хлоп-хлоп!  А тут — Вертинский, литература, амбиции. Конечно, ему было с ней понятней. И черт с ним. Но Вертинский! Неужели она не могла отправить мне диск?