Захлебнувшись любовью при выдаче показаний,
перепрыгнув себя через голову или выше,
я пишу про багровые розы, как некий Сталин,
и уже не надеюсь, что кто-нибудь кроме, - слышит.
Под понятием "кроме" имею в виду броженье
незнакомых поэтов и тех, кто стихом не начат.
Они взвесят, исправят и вежливо скажут:
Женя!
Сколько можно,
и нужно,
и нежно,
и был ли мальчик?
Я отвечу:
-Товарищи зрители!
Он не только существует,
но даже обедает свежей пиццей.
Если лирика есть, значит, лирику очень горько.
Если лирика спит, значит, лирику с кем-то спится.
(Извините за грубость, двусмысленность или правду)
Я пишу про багровые розы - и не краснею.
Я люблю!
И никто,
будь он трижды Великим Бардом*,
из лирических дебрей прогнать меня не посмеет.