Тень первая

(Солдат)

Лежим. Не курим. Время перебежек,

До темноты — и перед лобовой.

Глотаем жизнь размеренней и реже,

как воздух, перемешанный с землей.

Кулак зажат предчувствием винтовки.

--Ребята в бой! Вся родина за нас!

А вдоль дорог — испуганные волки,

А за спиной — единственный приказ.

Я побежал. Короче перестрелки.

Лицом в траву — пшеница в волосах.

Удар. Удар. Двенадцатые стрелки

считает смерть на сломанных часах

Тень вторая

(«В баре Фоли-Бержер»)

За далью — даль. За ночью — ночи.

Предрешена

Среди минут и многоточий

Одна.

У зверя — зверь. У птицы — птица.

Давать не брать!

Ни выплакать, ни возвратиться.

Опять.

Линяет день. Линяют лица.

Ступеньки вниз.

И предлагает оступиться

карниз.

Тень третья

(В церкви)

Голову с разбега об холодный пол!

Оплывают воском, плавятся иконы.

Сердце, ненасытный недобитый вол,

что опять любовной давишься соломой?

Дура! Черной Речкой по ресницам грусть,

на ладонях брызги пленного заката.

Он сказал три слова: «Больше не вернусь»

Он сказал три слова: «Ты не виновата»

Вдребезги по крышам солнечная ртуть,

вдребезги ногтями о хрустящий кафель.

Он сказал три слова. Больше не вернуть!

И шуршит молчанье парафином капель...

Тень четвертая

(Вечный Жид)

Я не удивляюсь. По коже — смола.

Я не удивляюсь. Затылочный звон.

На брюхе. Ползком. От угла до угла.

Листая страницы чужих похорон.

И если навстречу с разбитой губой,

Я не удивляюсь.— Такой же, как все!

Я голый, я грязный, я глухонемой.

Я мелок, как мел на песчаной косе.

Я сею не то...

И созревшая злость

прогоркла по горлу сухим миндалём.

Убейте меня! Я бессмертен насквозь.

Да будет развеяно имя моё!

                                  апрель-май 2004